— Заткнись! — рявкнул Гидеон. — Ты разозлилась, и это правильно, но не смей говорить о нас в таком тоне.
— Но на каждый роток не накинешь платок, — оттолкнула я Гидеона.
— Ты стала членом спортклуба «Кросс тренинг», хотя уже ходила в спортзал «Эквинокс» на занятия крав-магой. Тогда объясни почему.
Я как раз натягивала на себя трусики, а спорить в спущенных трусах как-то глупо.
— Это совсем другое дело, — наконец натянув трусы, ответила я.
— А вот и нет.
Тогда я повернулась к нему лицом, случайно наступив на выпавшие из сумки вещи, и в результате обозлилась еще больше.
— «Уотерс, Филд и Лимэн» не конкурент «Кросс индастриз»! Ты ведь сам пользуешься услугами этого агентства.
— Неужели ты считаешь, что никогда не будешь работать над рекламной кампанией для моих конкурентов?
Он стоял передо мной в безупречном галстуке и расстегнутом жилете, и от этого мысли мои путались. Он был таким красивым, таким страстным и таким желанным, что у меня сразу отпало желание спорить.
— Гидеон, дело вовсе не в этом. Просто тогда я не смогу быть счастлива, — призналась я.
— Иди сюда. — Он раскинул руки и, когда я подошла, обнял меня. И начал говорить, не отрывая губ от моего виска. — В один прекрасный день фамилия Кросс в названии моей фирмы будет относиться не только ко мне.
Злость и разочарование мгновенно прошли.
— Давай не сейчас. Поговорим об этом позже.
— И последнее. Ты можешь претендовать на должность в моей фирме, как и любой кандидат с улицы, если уж хочешь все сделать как положено. Я не собираюсь вмешиваться. Если получишь должность, тебе придется работать на другом этаже Кроссфайра и ты сама будешь карабкаться по карьерной лестнице. По крайней мере, я тебя продвигать не собираюсь.
— Это что, так важно для тебя? — задала я риторический вопрос.
— Конечно важно. Нам придется здорово потрудиться, чтобы построить наше будущее. И твоя работа в моей компании — вполне естественный шаг в данном направлении.
— Но я должна сохранить независимость, — неохотно кивнула я.
Тогда он взял меня сзади за шею и притянул поближе:
— Не следует забывать о самом главном. Если окажешься трудолюбивой и хорошо проявишь себя, то люди будут ценить тебя именно за это.
— Мне пора собираться на работу.
Гидеон заглянул в мои глаза и нежно поцеловал.
Затем выпустил меня, и я нагнулась за сумочкой. Оказывается, я наступила на пудреницу с зеркалом и раздавила ее. Ладно, пусть это будет самым большим расстройством в моей жизни. На обратном пути я всегда смогу купить такую же в «Сефоре». Но когда я увидела среди обломков пластмассы тонкий электрический провод, у меня действительно застыла кровь в жилах.
Гидеон наклонился, чтобы помочь мне.
— Что это такое? — бросила я на него удивленный взгляд.
Он взял пудреницу и, разломав ее окончательно, обнаружил микрочип с крошечной антенной.
— Возможно, жучок или устройство для слежения.
Я в ужасе посмотрела на Гидеона. Мои губы безмолвно шевелились. Полиция?
— Здесь везде глушилки, — ответил он, ввергнув меня в шок. — И нет. Ни один судья не дал бы разрешения на твою прослушку. Для этого нет никаких оснований.
— Господи! — бессильно осела я на пол.
— Попрошу своих парней проверить что да как. — Он опустился на колени и убрал упавшую мне на лоб прядь. — А это не может быть делом рук твоей мамочки? — (Я чувствовала себя совершенно беспомощной.) — Ева…
— Боже мой, Гидеон. — Отстранив его, я схватилась за телефон и набрала номер Клэнси, телохранителя и водителя своего отчима, а когда он ответил, сказала: — Скажи, жучок в моей пудренице — твоя работа?
— Устройство для слежения. Не жучок. Да, — помолчав, ответил он.
— Клэнси, какого хрена!
— Это моя работа.
— Дерьмовая работа, — отрезала я, сразу представив себе Клэнси. Гора мускулов, коротко стриженные белесые волосы и исходящие от него флюиды опасности. Но я его не боялась. — Чушь собачья. И ты это знаешь.
— Когда снова объявился Натан Баркер, нашей самой большой заботой стала твоя безопасность. Он был скользким типом, и нам пришлось следить за вами обоими. И как только его убили, я выключил ресивер.
— Дело не только в чертовом устройстве слежения! — Я закрыла глаза. — Проблема не в этом. А вот то, что вы играли втемную и держали меня в неведении, уже никуда не годится. Клэнси, мне кажется, будто меня изнасиловали.
— Я тебя понимаю, но мистер Стэнтон не хотел, чтобы ты волновалась.
— Но я уже взрослая! И сама могу решать, стоит мне волноваться или нет! — Я бросила быстрый взгляд на Гидеона, поскольку все, что я сейчас говорила, касалось и его тоже.
И по его глазам догадалась, что он понял посыл.
— Кто бы спорил, — мрачно сказал Клэнси.
— Теперь ты мне должен, — заявила я, прекрасно зная, как буду взимать с него долг. — И очень много.
— Ты знаешь, где меня искать.
И тут я оборвала разговор и послала сообщение маме:
Надо поговорить.
Я буквально поникла от разочарования и обиды.
— Мой ангел.
Но я метнула в Гидеона взгляд, красноречиво говоривший, что сейчас меня лучше не трогать.
— И даже не думай извиняться. Ни за себя, ни за нее.
Взгляд его глаз был мягким и слегка затуманенным, но подбородок упрямо выдвинут вперед.
— Я присутствовал при том, когда тебе сообщили, что Натан в Нью-Йорке. И я видел твое лицо. И на моем месте любой, кто тебя любит, сделал бы все возможное и невозможное, чтобы защитить тебя от него.
Мне действительно пришлось нелегко, и глупо было отрицать, что я вздохнула с облегчением только тогда, когда узнала, что Натан мертв. Однако я вовсе не желала, чтобы меня изолировали от негативного влияния всего плохого. Ведь плохое — тоже часть нашей жизни.
Я схватила Гидеона за руку и крепко сжала ее:
— Когда я с тобой, то у меня возникает точно такое же чувство.
— Я сдерживаю своих демонов.
— И моих. — Правда, мы до сих пор спали отдельно. — Я хочу, чтобы ты сходил к доктору Петерсону, — тихо сказала я.
— Я уже был у него во вторник.
— Неужели? — Мне трудно было скрыть свое изумление по поводу того, что он, оказывается, придерживается расписания посещения психиатра.
— Ну да, был. На самом деле я только один раз пропустил прием.
Когда убил Натана.
Он провел пальцем по тыльной стороне моей ладони.
— Теперь есть только ты и я, — произнес он. И словно прочел мои мысли.
Очень хотелось этому верить.
* * *
Когда я добралась до работы, то была уже еле живая. Значит, день будет тянуться мучительно долго. Слава богу, что сегодня пятница, впереди два выходных дня, хотя если в субботу вечером я буду веселиться слишком уж бурно, то по-настоящему отдохнуть смогу только в воскресенье. Я уже тысячу лет не оттягивалась на девичнике и собиралась пропустить рюмку-другую чего-нибудь забористого.
